Идеальные  - Каролина Бринкманн

– Я тебя родила, – прошептала Шторми, посмотрев на свою дочь со всей любовью, которую она только могла выразить. – И я очень рада этому.

– Как тебе удалось сбежать со мной? – прохрипела Рейна.

– Меня постоянно обследовали МедБоты и врачи. Тиберий часто приходил ко мне, чтобы убедиться в том, что ты хорошо развиваешься. Но Аурелия…

Казалось, Шторми было тяжело говорить об этом, ее голос дрожал, будто он мог просто сломаться в любой момент.

– Отношения твоих родителей были разрушены. Тиберий все чаще бывал со мной и даже не пытался скрыть это от Аурелии. Для нее было величайшим унижением то, что ее ребенка вынашивает возлюбленная ее мужа. Она требовала, чтобы моя беременность была прервана. Я знала, что Аурелия никогда тебя не полюбит. Но я, я тебя полюбила. С первого взгляда. Я не хотела отдавать тебя им, просто не могла.

– Поэтому ты сбежала.

– А еще потому, что ты хотела спасти себе жизнь, – сухо добавил Болт.

– Ты ничего не понимаешь, – зарычала Шторми, и в ее глазах вспыхнул боевой дух, который так нравился Рейне.

– Было сложно, потому что мне нельзя было покидать Пещеру Ангелов. Тиберий защищал меня и никого ко мне не подпускал, потому что, конечно, никто не должен был меня видеть. Это ведь у Аурелии был ребенок, а не у меня. Пока она показывала миру свой накладной живот, меня круглосуточно охраняли. Это был кошмар. Я даже не знала, что будет со мной после родов и оставят ли меня в живых, как обещал Тиберий.

– И как ты сбежала?

– С помощью удачи и Аурелии.

– Аурелии?!

– Она увидела, что я спрятала скальпель. Но ничего не сказала. Она, наверное, надеялась, что я просто исчезну из их жизни. Я подралась с охранником и убежала.

– Но не к нам, – прокомментировал Болт, прищурившись.

– Потому что Шипы не принимали Рейну. У них была к тебе только ненависть и предрассудки. Я хотела, чтобы тебя полюбили.

Голос Шторми дрожал, и Рейна знала, что никогда не любила никого больше, чем свою мать.

– Почему, мама, – прошептала Рейна, – почему ты сейчас к ним вернулась?

– У меня не было выбора. Благословенные хотят моей смерти, и я должна спрятаться. Поэтому я отыскала Шипов и предложила им информацию в обмен на защиту.

– Ты им все рассказала?

– Не только для того, чтобы защитить себя, но и для того, чтобы защитить тебя. Они обещали, что не причинят тебе боли, если я буду им помогать.

– Ты была объявлена в числе причастных к теракту в Авентине.

– Зато с тобой ничего не случилось, моя дорогая. Все, что я делаю, я делаю ради тебя.

– Мы держим свое слово, хотя ты и не заслужила этого. Ты обязана была рассказать нам обо всем шестнадцать лет назад, – вмешался Болт, вставая на ноги. Он не просто упрекал ее, он был злым и обиженным, хотя и пытался это скрыть.

– Из-за тебя Благословенные продолжают ставить эксперименты на людях и использовать их в качестве машин для родов. После Рейны родилось множество Благословенных. На твоей совести смерти всех этих суррогатных матерей. Не забывай об этом.

– Я знаю, – пробормотала Шторми, и ее руки затряслись. Рядом с Болтом она была не тем бойцом, которого знала Рейна, не тем беспощадным штормом.

– Теперь ты знаешь правду, – Болт повернулся к Рейне. – Я не буду делать вид, что ты мне нравишься, и уж точно не буду притворяться твоим папочкой. Но я даю тебе возможность выбрать, кем ты хочешь быть. Дикой или домашней? Справедливой или Благословенной? Рейной или Райаной?

38

Болт и Шторми вели Рейну по коридорам, напоминающим какой-то бункер под старым металлообрабатывающим заводом. За ними шла кучка Шипов, которые не спускали с Рейны глаз.

– Что ей здесь надо? – спросил мальчик возраста Розы, вышедший из своей комнаты.

– Посмотрите на нее! – говорила какая-то Тройка. Она плюнула Рейне под ноги.

– Еще раз сделаешь это с моей дочерью, я вырву тебе язык. – Шторми загородила собой дочь и озлобленно посмотрела на женщину. На мгновение она снова стала той несгибаемой бурей, которую так хорошо знала Рейна.

– Тихо, – сказал Болт, успокаивающе поднимая руки. – Рейна наш гость.

– Она одна из тех, кто бросал на нас БомБоты! – В голосе юноши было столько ненависти, что Рейна испугалась.

– Авентин должен гореть в аду.

– Благословенные делали не только плохое, но и хорошее. – Только она это сказала, она сразу же пожалела о том, что напомнила им об этом.

– Хорошее? – Болт горько рассмеялся. – Ну, конечно. Каждый день мы вспоминаем об этом. В ТехДеке каждый день показывают героев, которые борются с Красной Чумой, и ученых, которые ищут способы излечить все болезни. Не глупи, девочка, используй интеллект, который в тебе искусственно взрастили. Кто знает, может, эта болезнь – очередной инструмент Авентина, который позволяет им нас контролировать.

Рейна хотела ему возразить, но она не знала, что сказать, ведь где-то в глубине души у нее было подозрение, что Болт может говорить правду.

Остальные повстанцы согласно кивали. По их глазам было видно, как они любили Болта. Они смотрели на него, как собачки на своего хозяина, когда тот приносил им еды. Один его приказ может заставить их разорвать Рейну на куски.

Звук тяжелого гонга созывал Шипов на собрание в холле. На потолке баллончиком были нарисованы дымоходы старого завода, пол и стены также были украшены картинами. Везде были выведены фразы вроде «Мы дикие», «Мы свободные» и «Мы справедливые». Кроме рисунков масок на стенах были еще странные и, как казалось, никак не связанные портреты и пейзажи. Болт вел Рейну и Шторми вверх по винтовой лестнице. Они взобрались наверх: там было небольшое возвышение с перилами, которое, судя по всему, использовалось как сцена.

– Болт! Болт! Болт! – их крики отражались от стен. – Болт! Болт! Болт! – С каждым криком присутствующие топали по полу, поднимая вверх кулаки. Это звучало как военный клич. Главный из Шипов склонился над перилами и тоже поднял вверх свой кулак. Рейна не видела его лица, но была уверена, что он улыбался.

– Я приветствую вас, дикие, свободные, настоящие и справедливые!

Присутствующие кричали и хлопали в ладоши, пока какой-то жест Болта не заставил их замолчать. Это было невероятно, как он одним движением руки мог заставить их утихнуть, будто у него был пульт дистанционного управления, чтобы регулировать громкость публики.

– Мы занозы в задницах Благословенных! Они слишком долго отдыхают в Авентине на своих шелковых подушках, пока мы здесь работаем на них. Мы – пепел, который покрывает золотой город лжи и затягивает мир серыми облаками. Мы кулак, который поднимается вверх для борьбы с несправедливостью и для того, чтобы защитить слабых. Мы… – он сделал паузу, позволяя присутствующим закончить фразу: